Живший в конце XVII века господин Яма-но ути из провинции Тоса однажды собрался нанести официальный визит в Эдо, столицу сегуната Токугава, и решил захватить с собой своего мастера чайной церемонии. Тот не хотел сопровождать его, потому что, во-первых, не обладал никаким самурайским рангом, а во-вторых, слышал, что Эдо не был таким тихим и благоприятным местом, как Тоса, где его хорошо знали и где у него было много прекрасных друзей. В Эдо же он наверняка попал бы в беду из-за вооруженных хулиганов, что в результате навлекло бы позор не только на него, но и на его господина. Путешествие оказывалось весьма рискованным делом, и у него не было желания его предпринимать.
Однако господин был настойчив и слушать не хотел возражения чайного мастера. Этот мастер чая считался очень хорошим специалистом в своем деле, и, вполне возможно, господин втайне лелеял желание похвастаться им среди своих друзей и коллег. Не в состоянии сопротивляться настойчивым просьбам господина, которые, в сущности, выглядели как приказ, мастер снял свое чайное облачение, оделся самураем и прихватил два меча.
Пребывая в Эдо в господском доме, мастер чайной церемонии чувствовал себя весьма неуютно. Однажды господин все-таки дал ему разрешение выйти из дома и осмотреть достопримечательности. Одетый как самурай, он посетил парк Уэно возле пруда Синобацу, где издалека заметил какого-то подозрительного самурая, присевшего на камень. Ему не понравился вид этого человека. Однако чайный мастер, не пытаясь избежать встречи, двинулся вперед. Тот человек вежливо обратился к нему: «Как я вижу, вы самурай из Тоса, и я почту за честь, если вы позволите мне попробовать свои силы, сразившись с вами».
Мастер чайной церемонии с самого начала путешествия предчувствовал подобное столкновение. Теперь же, стоя лицом к лицу с ронином, вид которого не внушал ничего хорошего, он не знал, что делать. Но честно ответил: «Я не профессиональный самурай, хотя и одет, как он; я мастер чайной церемонии, и что касается искусства фехтования, то совсем не готов стать вашим противником». Но поскольку в реальности ронин хотел вытрясти деньги из жертвы, слабость которой теперь столь очевидно проявилась, он только еще сильнее принялся настаивать на поединке с чайным мастером из Тоса.
Убедившись, что уклониться от поединка с этим злонамеренным ронином невозможно, мастер чайной церемонии смирился с тем, что ему суждено погибнуть под ударами вражеского меча. Но он не хотел умирать недостойной смертью, поскольку это наверняка бросило бы тень на честь его господина. Внезапно он вспомнил, что за несколько минут до того проходил мимо какого-то учебного центра фехтования, который находился возле парка Уэно, и подумал, что мог бы туда сходить и попросить мастера показать, как обращаться с мечом в таких случаях, а также спросить, как достойно встретить неизбежную смерть. Он сказал ронину: «Если вы так настаиваете, мы попробуем испытать свое умение в фехтовании. Но поскольку я сейчас выполняю поручение своего господина, то должен сперва доделать его. Это займет некоторое время, а потом я вернусь к вам. Вы должны дать мне время».
Ронин согласился. Итак, мастер чайной церемонии поспешил в фехтовальную школу, замеченную им прежде, и, подойдя к воротам, сказал сторожу, что очень хотел бы встретиться с мастером меча. Сторож не хотел впускать его, потому что посетитель не имел разрешения. Но, заметив серьезность намерений чайного мастера, которая чувствовалась в каждом его слове, в каждом движении, он согласился пропустить его к мастеру.
Мастер спокойно выслушал всю историю мастера чайной церемонии, выразившего желание умереть, как подобает самураю. Фехтовальщик сказал: «Ученики, которые приходят ко мне, всегда стремятся узнать, как пользоваться мечом, а не как умирать. Вы же — уникальный случай. Но прежде чем я обучу вас искусству умирания, заварите мне по-дружески чашечку чая, ведь вы же говорите, что являетесь мастером чайной церемонии». Мастер из Тоса был очень рад заварить для него чай, ведь, по всей вероятности, он в последний раз практиковал свое искусство по зову сердца. Фехтовальщик пристально наблюдал за чайным мастером, выполнявшим необходимые действия. Совершенно забыв о надвигающейся трагедии, мастер чайной церемонии безмятежно занимался любимым делом — приготовлением чая. Он исполнил все элементы чайной церемонии так, как если бы это было единственное занятие, которое больше всего на свете интересовало его в тот момент. Мастер меча был глубоко потрясен сосредоточенностью чайного специалиста, из сознания которого исчезли все поверхностные треволнения, присущие обыденному сознанию. Он преклонил колено в знак искреннего уважения и воскликнул: «Вот вы какой! Вас нет нужды учить искусству умирать. Состояние ума, в котором вы теперь находитесь, достаточно для того, чтобы справиться с любым фехтовальщиком. Когда вы увидите вашего головореза-ронина, поступайте так. Прежде всего думайте, что собираетесь заварить чай для гостя. Вежливо приветствуйте его, извинитесь за задержку и скажите ему, что теперь вы готовы к бою. Снимите свое хаори [верхнее платье], тщательно сложите его, а потом положите на него свой веер, как обычно вы делаете, принимаясь за работу. Потом перевяжите голову тэ-нугуи [аналог полотенца], перехватите рукава веревкой и подберите хакама [рубашку]. Теперь вы готовы к тому, чтобы немедленно приступить к бою. Вытащите меч, поднимите его высоко над головой в полной готовности обрушить его на противника и, закрыв глаза, сосредоточьтесь на поединке. Когда услышите вопль противника, бейте его мечом. Вероятно, ваша схватка завершится взаимным истреблением». Чайный специалист поблагодарил мастера за наставления и вернулся обратно на место, где он должен был встретиться с противником.
Он скрупулезно исполнил все, что ему посоветовал фехтовальщик, оставаясь в том же состоянии сознания, в котором обычно проводил чайную церемонию для своих друзей. Когда, смело встав перед ронином, он поднял меч, тот увидел совершенно другого человека. Ронин не имел возможности издать вопль, потому что не знал, откуда и как атаковать чайного мастера, который теперь стоял перед ним как воплощение бесстрашия, то есть бессознательного. Вместо того чтобы наступать на противника, ронин стал отступать шаг за шагом, в конце концов закричав: «Хватит, хватит!» Отбросив меч, он простерся на земле и униженно стал просить прощения у мастера чайной церемонии за свою грубую неучтивость, а потом поспешно покинул поле боя.